«Медуза» отвечает на стыдные вопросы о современных монархиях. Часть первая. Продолжаем.

Современные монархи все еще считаются помазанниками Божьими?

Коротко. Нет.

Коронация в христианских государствах традиционно включала в себя обряд помазания на царство — нанесение елея на голову нового монарха, который, согласно церковной интерпретации, связывал его со Святым Духом, одной из ипостасей Троицы (наряду с Отцом и Сыном). Традиция восходит еще к ветхозаветному тексту и древнееврейским ритуалам, помазан был и сам Христос (в переводе с греческого — «помазанник»). Обряд помазания был принят русскими царями через Византию и приобрел в России особую значимость. Царь был фактически уподоблен Богу: в XVIII веке русского монарха иногда на греческий манер именовали «Христом», подчеркивая сакральный характер его власти. Вплоть до падения монархии не только выражение «помазанник Божий» было общераспространенным, но и слово «Христос» по отношению к императору тоже порой употреблялось.

На Западе аналогичный обряд был распространен в Средние века, но сейчас практикуется значительно реже. Исключение — коронация Елизаветы II в 1953 году, в ходе которой было проведено, в том числе, помазание на царство. Эта часть церемонии считалась настолько священной, что, в отличие от всех остальных, ее даже не показали по телевидению.

Если в прежние времена связь монаршей власти с Богом воспринималась в европейских странах как нечто само собой разумеющееся, то теперь эти «отношения» стали более сложными. Многие короли и королевы больше не монархи «Божьей милостью»: например, нынешние короли Швеции Карл XVI и Норвегии Харальд V убрали это выражение из своих официальных титулов. Но не все: датская королева Маргрете, взойдя на престол в 1972 году, оставила от прежней пышной титулатуры только то, что она — «Божьей милостью королева Дании». А Елизавета II официально именуется еще и «Защитницей веры». Более того, именно она — глава Англиканской церкви.

Одновременно с этим на официальном королевском сайте отмечается, что Елизавета «признает и уважает другие вероисповедания». В современной Великобритании многие видят в этом противоречие, и в 2010 году исследователь Норман Бони писал, что «по-настоящему инклюзивная монархия должна быть освобождена от религиозных функций». В 2015 году общественная комиссия по религии и вере в британской общественной жизни призвала уменьшить религиозный элемент в будущей коронации наследника Елизаветы II.

Ислам не знал концепции помазания на царство, то есть непосредственной связи с Богом. Но многие мусульманские монархи — например, короли Иордании и Марокко — возводят свою генеалогию к пророку Мухаммеду и членам его семьи. Короли Саудовской Аравии подчеркивают, что они потомки Мухаммада ибн Сауда, который в XVIII веке вместе с проповедником Мухаммадом ибн аль-Ваххабом построил в Аравийской пустыне религиозное государство истово верующих мусульман. В то же время многие современные исламские монархии в современном виде возникли относительно недавно — после распада Османской империи и западных колониальных государств, а королевские титулы их правителей указывают на то, что их близкие предки начали ориентироваться на западную политическую традицию.

Наконец, такие страны, как Таиланд и Япония, не входили в исламский культурный круг и не были западными колониями. Этим оксфордский профессор Алан Стретхерн объясняет то, что в этих странах монархи по-прежнему выполняют сакральные функции — открывают сезон посадки риса в Японии и полевые работы в Таиланде; считается, что от этого зависит плодородие. Тем не менее после поражения во Второй мировой войне японский император Хирохито, по настоянию американских оккупационных властей, объявил, что никогда не был живым богом , которым на протяжении веков считались его предки.

У кого из монархов больше всего власти? А у кого меньше?

Коротко. Влиятельнее всех — король Саудовской Аравии, а почти у всех европейских монархов нет никакой власти.

В мире сохранилось несколько абсолютных монархий, где власть полностью сосредоточена в руках правителя: в Брунее, Катаре, Омане, Объединенных Арабских Эмиратах. Лишь в одной до сих пор нет конституции — в Ватикане. В Саудовской Аравии светский законодательный акт, «Низам», приняли только в 1992 году, и до сих пор это только третий по значимости источник права (после Корана и Сунны), который к тому же подтвердил сохранение абсолютной монархии. Учитывая значение страны в мировой экономике, роль в региональной политике и фактическое отсутствие законодательных ограничений, можно сказать, что именно саудовский король Салман — самый влиятельный монарх в современном мире.

Король одновременно выполняет функции главы государства, верховного главнокомандующего и руководителя правительства. Он носит титул хранителя двух мусульманских святынь — мечетей в Мекке и Медине. Его власть несколько ограничена только мнением других членов королевской семьи, а также местными духовными авторитетами.

Современные конституционные, или парламентские, монархии похожи друг на друга тем, что монархи выполняют исключительно церемониальные функции, и их можно назвать наименее влиятельными правителями в мире. Но не всех.

Нынешний король Таиланда Маха Вачиралонгкорн наследовал своему отцу Пхумипону Адульядету, который правил этой страной в течение 70 лет и скончался в октябре 2016 года. С 1932 года власть тайского короля ограничена конституцией, однако Маха Вачиралонгкорн активно демонстрирует самостоятельность. За несколько дней до церемонии коронации в мае 2019 года король объявил о женитьбе на начальнице собственной охраны Сутиде, имеющей звание генерала. Это уже четвертый его брак, который не помешал ему иметь официальную фаворитку по имени Синеенат Вонгваджирапакди и даже даровать ей титул консорта, то есть фактически королевы. Однако две женщины продолжали враждовать, и в итоге в октябре 2019 года король предпочел официальную супругу, а фаворитку обвинил в нелояльности и лишил всех почестей.

Король Таиланда Маха Вачиралонгкорн, королева Сутида (справа) и его единственная дочь Баджракитиябха

Jewel Samad / AFP / Scanpix / LETA

Помимо сложных перипетий личной жизни Маха Вачиралонгкорн несколько раз вмешивался во внутреннюю политику страны. В частности, он запретил своей старшей сестре баллотироваться на пост премьер-министра, а осенью 2019 года объявил о специальных милитаризированных курсах для госслужащих, полицейских и учителей, где их будут обучать верности королю. Кроме того, при нем королю вернули владения его семьи, которые раньше находились под контролем Минфина страны. Наконец, за критику в адрес монархии в Таиланде можно провести в тюрьме до 15 лет.

Но и в Европе не все конституционные монархи ограничивают себя исключительно представительскими функциями. В 2003 году две трети жителей Лихтенштейна, карликового государства на границе Швейцарии и Австрии, поддержали новую конституцию, которая дала князю Хансу-Адаму II право вето на законы и на увольнение министров в любой момент. Монарх грозил, что, в противном случае, станет использовать собственность в коммерческих целях и переедет в Австрию. Несмотря на то, что новую конституцию активно критиковал Евросоюз, 76% жителей Лихтенштейна высказались против лишения князя этого права на следующем референдуме в 2012 году.

Хорошо, тогда, например, Елизавета II хотя бы теоретически могла остановить «Брекзит»?

Коротко. Нет.

В Великобритании нет писаной конституции, и формально королева не слишком ограничена в правах. Впрочем, говорить, что она стоит над законами тоже нельзя: целый ряд нормативных актов, принятых в разное время, ограничивают права короны. Тем не менее теоретически Елизавете II ничего не мешало, например, наложить вето на один из законов, связанных с «Брекзитом», — однако на практике такого не происходило с 1708 года. Кроме того, она могла уволить любое неугодное правительство — впервые с 1834 года. Любое из этих решений в реальности, как полагают эксперты, породило бы еще больший политический кризис, чем тот, с которым и так столкнулась Великобритания из-за неспособности различных политических сил договориться друг с другом. Ведь в таком случае, помимо того, чтобы разбираться в отношениях с Европой, пришлось бы придумывать, как реагировать на непривычную политическую ситуацию внутри страны.

Последний раз о возможном королевском вмешательстве в текущую политику говорили летом 2019 года, когда новый премьер-министр Борис Джонсон решил уменьшить срок работы парламента — как считали его противники, чтобы помешать оппозиции воспрепятствовать выходу из ЕС без сделки. В итоге, однако, Елизавета II приняла все предложения Джонсона, но это, как известно, не помогло ему довести «Брекзит» до завершения 31 октября, как он сам обещал.

Зачем вообще нужны монархии в современном мире? Особенно конституционные?

Коротко. Они связывают страны с их историей.

На вопрос о роли монархии следует отвечать в контексте истории той страны, где она существует. Проще говоря, если монархия однажды сыграла или на протяжении длительного времени играет положительную роль, то зачем ее ликвидировать? В Испании предыдущий король Хуан Карлос после смерти диктатора Франсиско Франко патронировал проведение демократических реформ и вмешался в текущую политику только один раз: в 1981 году, когда несколько офицеров попытались восстановить военную диктатуру, поддержал законное правительство.

В Великобритании монархия, несколько веков назад отказавшаяся от претензий на абсолютную власть, воспринимается как важный атрибут успешной истории страны, которая, в отличие от большинства стран, после XVII века ни разу не переживала масштабных народных волнений. В Бельгии, которая серьезно расколота на богатую фламандскую и менее состоятельную франкоязычную валлонскую части, король — чуть ли не единственная фигура, которая скрепляет страну. В скандинавских странах с их культом разумного потребления короли и королевы, катающиеся на велосипедах и свободно прогуливающиеся по городу, служат его живым воплощением. Монархии помогают обществу чувствовать собственную уникальность и глубокую связь с историей, которая чрезвычайно важна для современной идентичности.

Наконец, наличие современных конституционных монархий служит некоторой гарантией от правых, околофашистских переворотов, которые обычно происходят под консервативными и традиционалистскими лозунгами. Королевская власть воплощает в себе грань традиции, за которую уже нельзя заходить. Характерен в этом отношении пример Японии, бывший император которой Акихито, несмотря на недовольство консервативных кругов общества, как отмечает журнал Economist, активно признавал ответственность своей страны за преступления времен Второй мировой войны и тем самым противодействовал реваншистским настроениям.

Чем занимаются монархи, которые не правят? Они вообще ничего не делают?

Коротко. У них куча церемониальных обязанностей.

У конституционных монархов достаточное количество церемониальных обязанностей, которые с возрастом выполнять все тяжелее. Например, Елизавета II ежедневно получает 200-300 писем личного свойства, отбирая из них несколько, на которые она отвечает сама. Она также знакомится со всей правительственной корреспонденцией, которая хранится в так называемом «красном ящике», и проводит несколько официальных встреч в день. Это не говоря об охоте и приемах.

Похожим образом устроена жизнь других конституционных монархов и их родственников, с той лишь разницей, что к ним приковано меньше внимания мировой прессы. Это одна из главных проблем для современных правителей: за каждым их действием, особенно необычным, следят таблоиды. Не так давно не выдержали нервы у младшего внука британской королевы принца Гарри и его жены Меган Маркл, которые подали в суд на несколько таблоидов из-за вмешательства в их личную жизнь.

На что живут монархи? Насколько они богаты?

Коротко. На деньги налогоплательщиков и доходы от своей собственности. Им хватает.

В европейских монархических государствах, как правило, предусмотрена специальная статья бюджета на содержание царствующего дома. Кроме того, государство оплачивает расходы своих правителей, многие из них освобождены от уплаты налогов, а также зарабатывают на сдаче в аренду собственных дворцов и земельных наделов. Наконец, значимая часть их состояния — многочисленные драгоценности.

В октябре 2019 года шведский король Карл XVI Густав объявил о том, что пятеро его внуков от младших детей перестанут официально принадлежать к королевской семье, лишатся всех титулов и связанных с этим обязанностей, и отныне будут жить частной жизнью. В качестве причины назывались, среди прочего, соображения экономии. В то же время шведские журналисты отмечают, что это могло быть пожелание семьи короля, которая хотела бы, чтобы потомки Карла XVI могли вести более свободную жизнь.

Великий герцог Люксембургский Анри (слева) принимает бельгийского короля Филиппа (в центре). Также на фото — наследный принц Гийом, великая герцогиня Мария Тереза, королева Матильда и герцогиня Стефания

Rex Features / Vida Press

Между тем, пожалуй, самое удивительное, что, по данным издания Business Insider, богатейшие европейские монархи живут не в Швеции, Испании или Великобритании, а карликовых Люксембурге и Лихтенштейне. Семья князя Лихтенштейна Ханса-Адама II владеет банковской группой LGT, и его личное состояние оценивается в 3,5 миллиарда долларов. Еще богаче, по утверждению журналистов, герцог Люксембурга Анри, но официальные представители его семьи отрицают эти сведения.

Еще богаче ближневосточные монархи, состояния некоторых из которых превышают 10 миллиардов долларов. Многие из них владеют нефтегазовыми компаниями в своих странах, а король Саудовской Аравии Салман — крупными медиаактивами. Самый же богатый монарх мира, по версии Business Insider, — король Таиланда Маха Вачиралонгкорн с состоянием около 30 миллиардов долларов — в основном, благодаря обширным земельным владениям. Среди прочего, он владеет крупнейшим бриллиантом мира — 545-каратным «Золотым юбилеем», стоимость которого оценивается в сумму до 12 миллионов долларов.

В странах, где существуют монархии, у них есть противники?

Коротко. Есть, но не очень влиятельные.

Почти во всех европейских странах, где существуют монархии, они по-прежнему популярны. Одним из самых высоких рейтингов обладает британская корона, сохранение которой в мае 2018 года поддерживали 69% жителей Великобритании. Правда, некоторые журналисты предсказывают проблемы для британской монархии в будущем, с восшествием на престол сына Елизаветы II принца Чарльза, к которому положительно относятся меньше половины опрошенных (у нынешней королевы больше 70% поддержки).

В Бельгии и Швеции популярность монархии ниже: в обеих странах ее поддерживают меньше 60% опрошенных. А самые большие проблемы, пожалуй, у испанских королей: в июне 2019 года лишь половина опрошенных заявили, что считают себя монархистами, почти столько же — республиканцами. Четвертая по численности фракция в нынешнем испанском парламенте, представляющая левопопулистскую партию «Подемос», открыто выступает за создание республики.

Это связано отчасти с противоречивостью фигуры предыдущего испанского короля Хуана Карлоса, который в 2014 году отрекся от престола в пользу своего сына Филиппа VI. Несмотря на его заслуги в восстановлении демократии со временем отношение публики к нему начало портиться — из-за слухов о его многочисленных внебрачных связях, коррупции в окружении, семье и, возможно, его личной. И, наконец, из-за того, что в разгар тяжелого экономического кризиса конца 2000-х годов он уехал охотиться на слонов в Ботсвану. Нынешний король несколько более популярен. В других европейских странах, а также в Японии, республиканские движения не так сильны.

В большинстве мусульманских монархий оппозиционные движения, с одной стороны, жестоко подавляются, а с другой, тесно связаны с радикальными исламистами, ставящими своей целью победу над неверными и их союзниками в исламском мире (к которым они относят и нынешних правителей). Нечто подобное было сделано в Иране, где революция 1979 года ликвидировала правление шахов и установила нынешний исламский режим.

Последней же на данный момент страной, где ликвидировали монархию, стал Непал. Король Гьянендра пытался ввести там прямое, фактически диктаторское управление, но столкнулся с многочисленными протестами и вынужден был согласиться на созыв конституционной ассамблеи, которая в 2008 году провозгласила эту страну республикой.

В России могут восстановить монархию? И если это случится, кто будет царем или царицей?

Коротко. Могут, но вряд ли — нет законного претендента.

Разговоры о восстановлении монархии довольно активно ходили в России в 1990-е годы. Причем, как отмечает политолог Алексей Макаркин, тогда за это выступали не только национал-патриотические силы, но и их либеральные оппоненты. Последние видели в конституционной монархии шанс на европеизацию России и окончательный разрыв с советским прошлым. Особенно активными монархические дискуссии были на фоне захоронения останков членов семьи Николая II в Петропавловском соборе в Санкт-Петербурге в июле 1998 года — до истечения второго президентского срока Бориса Ельцина оставалось меньше двух лет, явного кандидата в преемники не было, и подобные мероприятия воспринимались как шаг в сторону смены политического строя.

Георгий Михайлович Романов за письменным столом Николая II

Сергей Мальгавко / ТАСС / Scanpix / LETA

Сегодня трудно сказать, насколько серьезно прорабатывалось возможное восстановление монархии и существовали ли подобные планы вообще. Одним из препятствий почти наверняка стала бы неясность с фигурой наследника престола.

Наиболее известной в России стала линия двоюродного брата Николая II Кирилла Владимировича (сына дяди последнего императора, младшего брата Александра III, великого князя Владимира Александровича). Его наследники, внучка Мария Владимировна и правнук Георгий Михайлович, часто бывали в России в 1990-е годы. Но у других членов дома Романовых много вопросов к этой ветви: во-первых, к тому, что Кирилл Владимирович во время Февральской революции 1917 года активно поддержал свержение Николая II; во-вторых, к тому, что брак его сына Владимира, возможно, был морганатическим, а, в отличие от современных европейских монархий, законы Российской империи лишали детей в таких семьях прав на престол. Впрочем, права других Романовых еще более туманны: например, Андрея Андреевича, праправнука Николая I и Александра III.

Кто из Романовых законный?

Еще один вариант решения вопроса о претенденте на российский престол — не искать законного наследника Николая II, а созвать Земский собор и избрать царя на нем. Именно так произошло в 1613 году по окончании Смутного времени, когда царем избрали боярина Михаила Федоровича, ставшего родоначальником династии Романовых. Однако в современном российском законодательстве нет никаких указаний на то, кто мог бы созвать такой собор и как он должен выглядеть, — и, в любом случае, это потребовало бы отмены действия нынешней Конституции РФ.

Против восстановления монархии говорит и то, что современная история знает не так много подобных прецедентов. Самый свежий пример — Испания, но там королевское правление прервалось всего на несколько десятилетий, а его реставрацию заранее готовил генерал Франко. В 1950 году бельгийцы также проголосовали на референдуме за возвращение короля Леопольда III, но и он отсутствовал только чуть больше пяти лет.

В Бразилии, где республиканское правление было введено в конце XIX века, в 1993 году, после длительного периода военной диктатуры, провели референдум о восстановлении монархии, но за высказались чуть больше 13%. В посткоммунистической Албании аналогичное голосование состоялось в 1997 году, и возвращение потомков короля Зогу, правившего страной с 1928 по 1939 год, поддержали 33% участников. Один из немногих случаев, когда в современной Европе монархию ввели с нуля, произошел в Норвегии, которая в 1905 году впервые за несколько столетий стала независимой страной. Однако до этого она тоже управлялась монархами, датским и шведским, так что в самой монархической системе для норвежцев не было ничего нового.

Общее правило можно сформулировать так, что без неоспоримого претендента на престол и без привычки общества к монархии, ее появление в современной стране едва ли возможно — разве что в случае глубокого кризиса государственности. Опрос ВЦИОМ, проведенный в 2017 году, показал, что только 8% считают монархию более предпочтительной формой правления, чем республику (ее поддержали 88%). О преимуществах монархии тогда высказался председатель отдела внешних церковных связей РПЦ митрополит Илларион, который при этом заявил, что «очень сомневается» в том, что Россия должна следовать примеру тех стран, где «монарх не может подписать ни одного закона, не имеет полномочий вмешаться в текст законодательного акта».

Что будет, если я провозглашу себя царем, королем или императором? Как добиться признания?

Коротко. Скорее всего, на вас не обратят внимания.

Теоретически ничто не может помешать вам это сделать. Но желательно, чтобы хоть кто-то из ваших предков принадлежал к Габсбургам, Бурбонам или хоть какой-нибудь аристократической фамилии. В противном случае вас не признает ни одна из многочисленных ныне существующих династий (а их существенно больше, чем реальных монархий). Можно также вступить в законный брак с кем-нибудь из представителей этих династий. Брак будет считаться морганатическим, но порядки и правила постепенно смягчаются, поэтому у ваших детей будет хороший шанс обзавестись короной.

В целом получить трон какой-нибудь страны довольно проблематично. Поэтому некоторые создают и провозглашают себя правителями виртуальных государств. Именно так поступила Монархическая партия России во главе с уральским политтехнологом Антоном Баковым, которая провозгласила законным претендентом на русский престол Карла Эмиха Лейнингена — правнука двоюродного брата императора Николая II великого князя Кирилла Владимировича, от которого ведут свой род Мария Владимировна с сыном Георгием Михайловичем. Его права под именем Николая III не признаны больше никем, но специально под него учреждена виртуальная Романовская империя, она же Суверенное государство императорский престол, — без территории.

Впрочем, на границе Италии и Франции вот уже больше полувека спокойно существует никем не признанное княжество Себорга (занимающее территорию одноименной деревни), в котором правит уже второй всенародно избранный князь.

Источник: Meduza

Автор: Дмитрий Карцев